В век, когда информацию уже некуда впихивать в себя, она должна быть предварительно сиськолизирована - эмм, т.е. - систематизирована. Как сиськи-масиськи. Просто и понятно.
Китайские часы хреначат так, что аж звенят в ночи. С той комнаты - бздымсь-бздымсь. А здесь - раз-два-три-бах. И аж из кухни часы равномерно так - кап-кап, кап-кап, кап-кап... Так и перепутать можно. Надо будет завтра батарейку вытащить. Вечные неспящие. Кто сейчас в доме держит часы?? В век, по три телефона - на душу. Блин. Мы держим.
Днём даже не слышно их. И чему там так хренакать ночью? Это ж электрические, "батарейковые" часы! А гремят, как напольные заводные. Или это просто нервы. На новом месте. Не спится. Пора баранов считать...
Собственно, я никогда не был счастлив. Точнее, тот момент в детстве, когда счастье ушло, я просто не помню. Счастливые моменты, конечно, были и есть. Были и - слава Богу! - есть. Но так, чтобы постоянно быть счастливым, не помню. А ведь так здорово, когда можно делать всё, что хочешь. Хочешь - мороженое ешь. Хочешь - лежи. А хочешь - работай. А хочешь - радуйся. Сколько влезет. И, главное, никто в шею не гонит. Не отсчитывает минутки. Не лихорадит от неизвестности сколько их осталось. Их столько, что хватает на всё. И всего-то для этого нужно быть свободным. Идти, сидеть. Смотреть. Рисовать. Петь. Фотографировать. Снимать на видео и пересматривать. Смаковать и причмокивать. Есть райские плоды. И нежиться на солнце. И не бояться, что завтра закончатся деньги. Потому, что всё - есть. И ничего не нужно. Не нужно больше, чем уже́ есть. Все здоровы. И живы. Все живы. Не нервные, а спокойные и улыбчивые. Не идиоты. Просто улыбающиеся просто так. И поэтому всё - хорошо. И сейчас. И вчера. И завтра. Именно, просто так. Как и должно быть. Вчера. Сейчас. Всегда. Вот эта уверенность в том, что всё - хорошо и есть состояние счастья. Когда в груди ничего не замирает от разных страхов. Или не холодит между лопаток от озноба ожидания. Когда можно пощупать каждое мгновение и обрадоваться следующему. И во что-то верить. В хорошее. Скорое. Обыденное. И обязательное.
Хозяева неожиданно предложили сходить на речку. Пока ехали в гости, никто про речку не говорил. Гости это всегда интересно. Особенно, если — в другом городе. Да и сама дорога приносит впечатлений много. А тут ещё и речка под боком. Речка это всегда весело. Ну и немножко страшно. Когда не умеешь плавать. Гена и Валера ещё были небольшие. И потому плавать ещё не умели. Точнее в семье просто никто плавать толком не умел. Как говорил папа, он плавал быстрее топора и утюга. Непонятно. Разве утюги и топоры плавают? В чём юмор? А все взрослые смеялись. Раз плавать не умеешь, то купание стаёт похоже на плюхание возле берега. Даже если ездили на море. Морской берег выбирали пологий. Песчаный лучше, чем ракушки. По ним трудно бегать. Можно пятки порезать. Вода манит. Солнце печёт. Лето имеет свои прелести. Вода теплее, чем в ванной. А морской ветер не замечаешь уже через пару окунаний. И выгоняют из воды потому, что посинел совсем. Речка — немного другое. Солнце печёт тоже. Но берега — крутые и найти отлогий — так там весь городок соберётся. Негде яблоку упасть. Хотя какое яблоко на речном пляже? Тут везде голые спины, ноги, руки, чьи-то животы. Хочешь плюхаться, а места мало. То чей-то живот, то пять шагов и дно уходит из под ног. А плавать-то не умеем. Значит, правильно. Нужно только вдоль берега бегать. В ло́ва. Кто кого догонит. Туда пятнадцать шагов бегом по колено в воде. И обратно. Брызги как от лошадей. Визг и радость. Несёшься, высоко поднимая ноги, и вдруг наступаешь на бревно под водой! Удивлённо оборачиваешься — откуда тут взялось бревно??? На десятом-то круге? И тут из воды всплывает мужик... Оказывается, он нырял! Ну-ну... И Генка с Валеркой со всего хода пронеслись по нему в четыре ноги. Мужик в полном облачении — маске, ластах — озирался: — Что это за конь был?!! Ходу-ходу, пока по шее не заработали! Подальше от дяденьки. Пусть себе ныряет. А мы себе побегаем.
В какой-то миг Генка побежал за Валерой не вдоль, а поперек речки. Валерчик вильнул в сторону и Генка ступил на глубину. Дальше всё произошло как в замедленной съёмке. Генка крутил ногами. Как на велосипеде. Быстрее. Быстрее. Только он почему-то опускался и опускался куда-то в мутную глубину. Вокруг — много красивых пузырьков... Уже где-то далеко вверху солнце ярко бросало лучи, долетавшие до Генки. Только что бежал по колено в воде и уже уходишь вглубь...
Страх не давал закрыть глаза. Первый раз в жизни Генка ушёл под воду с открытыми глазами. Воздух закончился. Генка мысленно попрощался. Со всеми. Движение вглубь становилось стремительней. И в тот миг, когда всё замерло, и звуки, и свет... Чья-то рука — Генка подумал "рука Бога" — выдернула его из глубины и высоко подняла над водой! Вода забила и нос, и глаза. Разобрать ничего было нельзя. Дядя Саша вынес Генку и поставил на песок. Подбежали мама и папа. Начали ругать. Чего ругать? За что? Быстро собрались и ушли домой.
Генка сидел на кресле и его трясло. Просто телепало. Вроде не холодно. А весь дрожал. Вместе с креслом. Это потом он узнал, что папа увидел, как Генка скрылся под водой и закричал. А дядя Саша, его друг, прыгнул в воду и спас Генку. После этого Генка твёрдо решил научиться плавать. Хоть топором. Хоть утюгом.
И долго ходил в бассейн. В котором была вода холодная. И хлорка. От которой иногда болел живот — рот-то никогда не получалось закрыть. Напьёшься хлорки. Идёшь домой по зимней улице, а во рту и печёт и жжёт и живот болит. Но раз решил научиться плавать, то хоть в луже. Лишь бы научиться. Как Генка прыгнул с 3-х-метровой вышки, а с 5-ти не смог, это другая история. Хотя она тоже про страх. Который уходит только когда ты научишься любить то, что никогда не любил. И холодная вода становится неважной. Когда уже полжизни за плечами и тебе нужно снова заново учиться плавать, а не просто держаться на поверхности воды, как ради галочки научили в детстве. Потому что пронырнуть почти весь бассейн, оказывается, может каждый. И ты тоже в числе этих каждых. И это оказывается легко и просто. Это даже до удивительного приятно. Если есть правильный учитель плаванья. Одно слово — тренер олимпийского резерва.
Как-то предстояла дальняя поездка. Утром проснулся. Весь бодрый и целеустремлённый. Опустил ноги на пол... И взвыл от боли в правой ноге. Невозможно даже встать на пятку. Что за непонятки? Как-будто наколол пятку. И стала понемногу болеть и заметно краснеть... С таким не сталкивался никогда. Хотя в жизни всё - впервые.
Благо при заводе была своя поликлиника. Главврач души во мне не чаял. Я был у него первым консультантом и помощником в компьютерном деле, в котором он не хотел разбираться. Милый человек. В прошлом - хирург. Принципы сотрудничества были просты: заоблачных замков не строим, друг другу по-возможности помогаем и перед Председателем правления дуем в одну дуду. То я ему подкину что-то из своих компьютерных фондов бесплатно, то он для моих сотрудников и меня сделает доп.осмотр. Предприятие относилось к вредным и лишний раз сделать УЗИ или кардиограммку никому не помешает.
Ну и пришкандыбую я к нему. Весь в мысленных соплях и ахах. - Александр Фёдорович, дорогой, спасайте! Не могу на ногу встать! Александр Фёдорович осмотрел. Покачал головой. - Это ты наколол шпору. Она и воспалилась. Прыгал откуда-то на пятку? Ёптыть. Какая шпора?! Я и не знал, что в человеческом скелете есть шпоры... Сижу, говорю: - Нет вроде. Просто с утра встал и вот... А шпоры это откуда? - Полиартрит. Какой полиартрит?! Я ж совсем молодой директор направления! Можно сказать вчера ещё был начальником отдела... - А в роду полиартрит у кого-то был? - спрашивает он, видя моё змешательство. - Ну, был. Как не быть? - Вот! - И что теперь делать? - спрашиваю. - Резать. Я в охренении: - Как резать? А это всё надолго? - Полежите, миленький, с недельку. Да Вы не бойтесь, мы Вам больничный оформим после операции.
Слово операция для любого человека является магическим. Всё что угодно - только не операция! А если она неотвратима, то можно сделать так, чтобы я ничего не почувствовал и не запомнил? В анабиозе. Закрыл глаза - открыл. И всё сразу замечательно. Только в жизни есть ещё постоперационные приколы. Боли. Заживление. Ухаживание за больным. "Монтаж" в жизни не получается, как в кино * Всё это послеоперационное будущее встало перед глазами. А у меня на сегодня было столько планов на вечер. Причём не просто больших, а огромных. И меня ждут. Очень. Ребёнок. И я ему обещал, что приеду. Всё на глазах рушилось из-за распухающей пятки... Что за напасть?.. Я в лёгком шоке и смирении, хватаясь за последнюю соломинку, спрашиваю Александра Фёдоровича: - А без операции никак? Или можно? И тут, как в кино, он по-простецки произносит: - Ну, можно и так. Поприкладываете моклюру. И пройдет за недельку-две.
Сказать, что произошло чудо - ничего не сказать! Это просто явилась Божья благодать! А жизнь-то снова налаживается! Фух. - Спасибо, родной Вы мой доктор! Тогда я так и пошкандыбаю немножко. Вышел обновлённым и просветлённым от него.
Надо резать. А, оказывается, можно и не резать. Хирург, твою душу! Им бы только резать.
Слава Богу! Вот и хорошо, что не смотря ни на что и ни во что не веря можно получить от жизни такую неожиданную встряску. А то скучно живём. Стандартно мыслим.
Конечно, я везде вечером успел. Радости не было предела. Особенно, когда мы открыли так долго ожидаемую ребёнком большую коробку Lego-бульдозер.
И самое смешное, что я напрочь забыл про ногу. И ни разу за "пройденные" 500 км не вспомнил. А на следующее утро был просто огурчик. Прям, несмотря ни и ни во что.
У моего знакомого появился пёс. Появился потому, что ребёнок пошёл в 1-й класс. Нет, конечно, не потому, что именно пошёл и именно в 1-й. А потому, что начал читать. Всё и везде. В телефоне. В магазине ценники. Адреса на почтовом ящике. Объявления на столбах. Размещать объявления на столбах строго запрещено. Но они там появляются с завидной неосторожностью. Потом специальные тётеньки и дяденьки ходят и методично обрывают этот с их точки зрения и городской управы мусор. Например, ты наклеил объявление. Пришли злые дяденьки и оборвали твоё объявление. Потом тебя вызывают в управу - принесли повестку. Ты приходишь на дрожащих ногах. Там сидят за полукруглым длинным столом штук тридцать ещё более злых и уставших тётенек и так грозно: - Вы знаете Зарокова?! 1* Ну, нет, шучу, не Зарокова, а "Ваше ли это объявление? Вы знаете, что их запрещено расклеивать?" и т.д. и т.п. Фух... Тебя отпускает страх и... ты начинаешь врать. Если умеешь. Врать. Если не умеешь - ну, так воспитали - чувство самосохранения всё-таки пересиливает и ты такой выдавливаешь: - Те-те-телефон ммммой. Но откуда он там не знаю! - голос крепнет и ты расправляешься. - Знать не знаю, о чём Вы, тётенька, говорите! В рядах палачей возникает замешательство. Ой. А как докажешь, если человек не сознается? Презумпция невиновности. А доказательств - с гулькин нос. То бишь совсем нет. Отпечатки-то пальцев не сверишь! И сидящая посередине Надежда Крупская говорит: - Ну, ладно! На сегодня мы вас ПРОЩАЕМ, но так не делайте больше! Ты чуть не кричишь внутренне: - Да ни в жисть!!! Говоришь всем: - Так я пошел? Досвиданья! И выходя из здания выкручиваешь мокрую шапку, которую от страха даже не снимал.
Но пока дяденьки и тётеньки ещё не успели методично оборвать ВСЕ объявления, первоклассник высмотрел интересное. Объявление было кратким и простым. "Есть милая собачка. Ничья. Отдадим только в хорошие руки. Потому, что у самих уже есть 8"
Дальше начался ежедневный и непрекращающийся круглосуточно шантаж родителей. Способы изощренно менялись, а методика прослеживалась одна - осада. В какой-то момент родители не устояли, проще сдаться, чем отлупить.
Собачка виляла хвостом так, как-будто всю свою жизнь только и принадлежала забирателям. Оказался очень умный пёс. Разве что не говорил на человеческом. Взяли с уже имеющейся кличкой. Жулик. Почему "жулик"?! Ну, что это за кличка? Но Жулик только на неё откликался. И на пробы других кличек делал вид, что "моя-твоя-не понимай".
Жуликом он стал дома. В семье, так сказать. А на улице - на людях - было стыдно его так звать, и потому он стал на французский манер Жюлем. - Жюль! Брось каку!!! Жулик в прошлой жизни, видимо, не доедал капитально. Потому что жрал всё подряд, что похоже и не похоже на еду. Самим особо не накупишься деликатесами. А тут ещё и собаке что-то надо... А Жулик по ночам мог шуршать пакетом для мусора, потом его утром рвало. Он скулил и высовывал "язык на плечо"... Но только на третий раз отменил ночные мусоропоходы. Пересилил себя. Самообучающаяся собака, знаете ли, это круто!
Интересно, что он каким-то внутренним чутьём определял хороший человек или нет. Для Вселенной нет плохих или хороших людей. Для неё все зачем-то нужны. А поди ж ты! Жулик безошибочно реагировал, представляет ли угрозу семье подходивший и либо рычал и бесстрашно бросался вперёд, либо его хвост превращался в пропеллер от переполнявшей радости.
Зашли для ребенка присмотреть гостинца в супермаркет. Наткнулись на собачий корм. Пересчитали на вес - совсем не дорого. Решили порадовать Жулика. Не вечно ж чёрные полосы должны быть в жизни. Разве у собак и котов не так, как у людей? Посмотреть на Жулика, так он об этом корме мечтал всю жизнь. Что-то в корме было такое, что он поглощался без пережёвывания. С тихим рычанием и бешенным вращанием глаз. Жулик, похоже, не верил, что тарелка ему одному и никто отбирать не будет. Тихий скулёж и обнюхивание тарелки через секунду возвестили, что трапеза закончена.
Каждый день в течение недели Жулик получал свою тарелку корма. Как ни странно, стал спокойнее себя вести. Бока покруглели. Шерсть стала гладенькой и блестящей. Видимо, не врут про сбалансированность корма. Ну, и слава Богу.
Но всё хорошее иногда заканчивается. И ведь собаке не объяснишь, что корм закончился. Нет и нет. Дали колбасу. Положил её на середину кухни и лёг рядышком. Смотрел-смотрел. Но не притронулся. В глазах читалась вселенская тоска. Совсем обнаглел! Оторвали, как от сердца, а он не жрёт!
Ночью проснулись от того, что всё-таки голод переборол Жулика. Не до церемоний и показа характера. Шелестел обертками и тихонько рычал, пережёвывая колбасу.
Утром хозяин, встав умываться, обнаружил комок одеяла в кухне. Одеяло на полу. Что с ним ночью делал Жулик? Поднял. Из него вывалился не проснувшийся Жулик. Оказывается, от холода умотался и там так и спал. Голодно и холодно. И одиноко было собачке. Поэтому колбасой давился, но съел. И спёр одеяло и укутался. Самостоятельный. Да, в общем-то, и правильно. Не побеспокоишься о себе сам, кто побеспоится?